Почти скандал - Страница 80

От легкого товарищеского духа их первой близости не осталось и следа. На смену пришло нечто более горячее, яростное, страстное. Гораздо более чувственное. То, что заставляло Салли сцепиться лодыжками за спиной Дэвида и буквально вталкивать его в себя с такой силой, что им обоим едва хватало дыхания.

Все это проистекало от еще неизжитых страхов и переживаний сегодняшней ночи. От физического напряжения и эмоционального изнурения. Дэвид жадно целовал Салли, глубоко запуская язык ей в рот, и ему не надо было ни о чем думать – он уже не испытывал тех страхов и тревог, которые скручивали его внутренности в тугой узел. Ему не нужно было задумываться о том, какое значение приобрела для него Салли Кент, насколько дорога и необходима она ему стала.

Поэтому он отдавал себя во власть вожделения, накрывающего его подобно приближающейся буре, и приветствовал ту страсть, что кипела в Салли, заставляя ее кусать ему губы и царапать плечи.

Дэвид целовал ее с такой же животной страстью, вталкивая язык в ее открытый рот, где он сплетался с ее языком.

Ни удивления, ни изумления уже не было. Осталось лишь неистовое трение их тел, откровенное и неутолимое желание. Его кожа буквально пылала и как будто все туже обтягивала кости, а губы, казалось, вот-вот лопнут от обжигающих поцелуев Салли. И тем не менее он желал большего.

Дэвиду хотелось исторгнуть из себя остатки страха, вернуться к прежнему самоощущению, и в то же время оставаться здесь, где его тело сплеталось с телом Салли. Хотелось созерцать ее и в полной мере использовать оставшиеся у них часы, растворяясь в этом вибрирующем блаженстве.

Коллиар перевернулся на спину и усадил Салли на себя, чтобы иметь возможность раскинуть ей волосы и пропустить их меж пальцами. Они были как темно-красная шелковая завеса, источавшая запах гари и дыма.

Потянув Салли за голову, он привлек ее губы к своим губам, не в силах насытиться их сладостью и надеясь поцелуями изгнать из себя остатки тревоги. Потому что иначе эта тревога просто съест его.

*** * ***

Салли оторвалась от губ Коллиара, буквально терзающих ее губы. Хватая ртом воздух, она пыталась уцепиться за остатки здравомыслия. Нестерпимый голод и потребность смешивали мысли, превращая ее в одно сплошное первобытное чувство, пока границы ее существа не стали размываться и сливаться с сущностью Дэвида, так что вскоре Салли уже не различала, где кончается она сама и начинается он.

То, что она сидела на Коллиаре верхом, не создавало ощущения ни физической, ни эмоциональной отдаленности. Наоборот, это вносило столь сильный прилив наслаждения, что казалось, оно разорвет ее на части. Вспышка блаженства была такой ослепительной, что Салли просто не могла удержаться от крика. И ухватившись за плечи Коллиара, чтобы сохранить равновесие, она продолжила двигать бедрами, пытаясь погасить жадное пламя, которое лишь еще больше распалялось с каждым толчком.

– Господи, если бы нас кто видел… – пробормотал Коллиар, и ей пришлось прикрыть глаза, спасаясь от ярких вспышек насыщенного наслаждения, искрящегося внутри нее.

– Пожалуйста… – взмолилась она, и в этом возгласе не содержалось ничего, кроме неутолимого желания. Хотя и понимая, чего хочет, Салли не знала, чего просит у Дэвида. Она лишь осознавала, что не способна контролировать напор страсти, захлестывающей ее словно мощная приливная волна. Она не знала, как приручить этот дикий инстинкт, что заставлял ее совершать яростные толчки и в то же время целовать Коллиара, прикасаться к нему, ощущая жар его сильного тела.

И Коллиар хотел того же, ибо он приподнялся и, потянув ее за колени, прижал к своей груди, так что они теперь оказались лицом к лицу. Салли обвила руками его шею и предалась изысканному наслаждению, которое давало ощущение того, как ее соски трутся о его широкую грудь, а щеку покалывает его щетина. Она также смаковала соленый вкус его кожи, и накал этого наслаждения возрастал с каждым толчком.

А потом осталось лишь ощущение его сильных рук на ее бедрах, которые помогали их движению – снова и снова, все выше и выше, пока не сверкнула наконец блаженная вспышка, и Салли полетела и поплыла в потоке любви как невесомая пушинка.

В себя Салли приходила неохотно, почти с негодованием, с какой-то отстраненностью взирая, как Коллиар аккуратно расцепляет их тела, укладывает ее на палубу, ложится рядом и заключает в свои объятия.

Они долго так лежали в удовлетворенном молчании, по-прежнему обнаженные, укрытые бархатистым одеялом ночного неба.

Но как бы ни хотелось ей так и оставаться будто подвешенной во времени и пространстве, Салли понимала, что вечно это продолжаться не может. То же самое осознавал и Коллиар.

– Салли, я должен тебя спросить… Если я пересяду в лодку, оставив тебя здесь, ты согласишься уйти?

– В Англию? – уточнила она, не уверенная в том, что он предоставляет ей какой-то выбор. – Нет, Дэвид, не заставляй меня уходить, пожалуйста. Я не хочу.

Коллиар вздохнул.

– Но ты же понимаешь, дальше так продолжаться не может. Если ты уйдешь, я скажу, что Ричард погиб или же взят в плен, поскольку он наверняка жив и находится где-то в Англии. Это решит все наши проблемы.

Как бы ни было неприятно отождествлять себя с какой-либо проблемой, Салли не могла не согласиться с разумностью предложенного плана. Она, конечно же, могла покинуть Коллиара в полной безопасности – сколько иронии в этих словах? – в лодке, по-прежнему привязанной к корме, и самостоятельно добраться на яхте до Англии. Она могла даже войти прямо в Фалмутскую бухту, бросить якорь напротив дома, проскользнуть туда незаметно для окружающих и снова стать прежней Салли Кент. Она ясно представляла последовательность всех этих действий.